2 февраля. В этот день**:
1821 год
Киев. Пушкин пишет несколько писем Каролине Собаньской, в которых признаётся ей в любви. «Сегодня 9-я годовщина дня, когда я вас увидел в первый раз. Этот день был решающим в моей жизни. Чем более я об этом думаю, тем более убеждаюсь, что моё существование неразрывно связано с вашим; я рождён, чтобы любить вас и следовать за вами… Рано или поздно мне придётся всё бросить и пасть к вашим ногам… Хотя видеть и слышать вас составляет для меня счастье, я предпочитаю не говорить, а писать вам. В вас есть ирония, лукавство, которые раздражают и повергают в отчаяние… Вы — демон, то есть тот, кто сомневается и отрицает, как говорится в Писании»… «Милая Элеонора, вы знаете, я испытал на себе всё ваше могущество. Вам обязан я тем, что познал всё, что есть самого судорожного и мучительного в любовном опьянении, и всё, что есть в нём самого ошеломляющего.»
Петербург. А.И. Тургенев сообщает П.А. Вяземскому в Варшаву, что пришло письмо Пушкина к Н.И. Гнедичу, и замечает при этом: Пушкин «совсем нас забыл».
1822 год
Петербург. Император Александр I и Императрица-мать Мария Фёдоровна дают Константину «полную свободу… следовать непоколебимым решениям».
1824 год
Одесса. Приехав в Одессу, И.П. Липранди находит Пушкина. Спрашивает, почему он не захотел свидеться в Тирасполе с В.Ф. Раевским. Обедают вместе у Воронцовых. Ужинают у Липранди, после чего полковник отбывает назад, в Кишинёв.
1825 год
Петербург. В «Сыне Отечества» №3 напечатаны «Письма на Кавказ. 2. (Продолжение)». Подпись — в конце всей статьи: Ж.К. <Н.И. Греч>. Приведен присланный автору отзыв Д.Р.К. <Ф. Булгарина> о «Северных Цветах», в котором даётся отрицательная оценка «Песни о вещем Олеге» и похвала «Демону» и «Прозерпине».
1827 год
Петербург. Покинул столицу, отправившись служить в действующую армию на Кавказ, Лев Пушкин.
1829 год
Петербург. Пушкин поручает П.А. Плетнёву заниматься изданием поэмы «Полтава» и повторным изданием первой главы «Евгения Онегина».
1830 год
Петербург. Письмо Пушкина к К.М. Бороздину, председателю Петербургского цензурного комитета, с просьбой заменить недавно назначенного цензора Щеглова, уже проявившего себя своенравными и вздорными придирками, кем-то другим, если уж нельзя вернуть К.С. Сербиновича.
Петербург. Пушкин получает записку от К.А. Собаньской, в которой она с сожалением откладывает визит к ней Пушкина с воскресенья 2 февраля на понедельник: «В прошлый раз я забыла, что отложила до воскресенья удовольствие видеть вас».
Петербург. Письмо Пушкина к К.А. Собаньской,написанное после получения от нее записки, начинается словами: «Вы смеетесь над моим нетерпением… итак я увижу вас только завтра — пусть так… Хотя видеть и слышать вас составляют для меня счастье, я предпочитаю не говорить, а писать вам… искренние слова в вашем присутствии превращаются в пустые шутки. Вы демон, то есть тот, кто сомневается и отрицает, как говорится в Писании… Счастье так мало создано для меня, что я не признавал его, когда оно было передо мною… я испытал на себе всё ваше могущество. Вам обязан я тем, что познал всё самое судорожное и мучительное в любовном опьянении, и всё самое ошеломляющее в нём. От всего этого у меня осталась лишь слабость выздоравливающего, одна привязанность, очень нежная, очень искренняя, и немного робости, которую не могу побороть…» (ориг. по-фр.).
1832 год
Москва. В №10 «Молвы» напечатано объявление о новом спектакле Большого театра «Цыганы» по поэме Пушкина и дана положительная оценка игры и пения Надежды Репиной. Там же уведомление: «Прилагаются ноты „Цыганской песни» Земфиры, муз. А.Н. Верстовского». В библиографических известиях сообщено о выходе «Северных Цветов на 1832 год».
1833 год
Москва. Е.А. Баратынский пишет П.А. Вяземскому: «Наша московская братия задумала издать альманах к светлому празднику… Попросите Пушкина нас не оставить и дать хоть безделицу в знак товарищества». Высказывает предположение, что у Вяземского бывает Н.В. Гоголь «и наверное он часто видится с Пушкиным». Передаёт Пушкину поклон: «Я ему очень благодарен за участие, которое он принял в продаже полного собрания моих стихотворений. Я ему обязан тем, что продал его за семь тысяч вместо пяти».
1835 год
Петербург. А.Х. Бенкендорф сообщает министру юстиции Д.В. Дашкову: «Государь Император разрешил Пушкину работать в Архиве Правительствующего Сената для прочтения дела о Пугачевском бунте и составления из оного выписки». На письме Пушкина от 26 января Бенкендорфом сделана помета: «Пис<ано> министру Юстиции 2 февр. №432».
1836 год
Петербург.Пушкин отдаёт в цензуру первые материалы, подготовленные для «Современника», в их числе своё стихотворение «Пир Петра Первого», и статью П.А. Плетнёва о женских учебных заведениях.
Петербург. Пушкин получает от портного К. Руча чёрный сюртук, чёрный фрак, чёрные брюки и шёлковый жилет вместе со счётом на сумму 405 руб. и платит по прежним счетам портного, услугами которого пользовался с мая 1834 г., 521 руб. (Долг по последнему счету в 405 руб. будет уплачен Опекой после смерти Пушкина).
Петербург. Письмо Ж. Дантеса Л. Геккерну, в котором он продолжает свой рассказ о «любви» к Н.Н. Пушкиной (ряд пушкинистов выражают мнение, что это письмо, как и вся часто цитируемая переписка Дантеса с Геккерном, представляет собой подделку или что речь в нём идёт о другой женщине). Дантесу теперь кажется, что он любит её больше, чем две недели назад. «Право, мой дорогой, это идея фикс, она не покидает меня, она со мною во сне и наяву, это страшное мученье», — пишет Дантес. Он добился того, что бывает у неё в доме, «но видеться с ней наедине почти невозможно». Заявляет, что «бороться слишком долго со злым роком — безумие, но и отступать слишком рано — трусость». Говорит о готовности следовать совету Геккерна и избавиться от этой страсти: «Я последую твоим советам, ведь ты мой друг, и я хотел бы излечиться к твоему возвращению и не думать ни о чём, кроме счастья видеть тебя и радоваться тому, что мы вместе» (ориг. по-фр.).
1837 год
Петербург. Прощание с Пушкиным.
«Я немедленно доложил Его Величеству просьбу г-жи Пушкиной дозволить Данзасу проводить тело в его последнее жилище. Государь отвечал, что он сделал всё, от него зависевшееся, дозволив подсудимому Данзасу остаться до сегодняшней погребальной церемонии при теле его друга; что дальнейшее снисхождение было бы нарушением закона – и следовательно невозможно; но он прибавил, что Тургенев, давнишний друг покойного, ничем не занятый в настоящее время, может отдать этот последний долг Пушкину и что он уже поручил ему проводить тело» (А.Х. Бенкендорф – Г.А. Строганову).
