Пушкинский сайт

1826 год

Брест-Литовск. П.Я. Чаадаев, задержанный по возвращении из-за границы, при допросе по поводу найденных у него стихов под заглавием «Смерть» <«Кинжал»> и других о Занде, объявляет, что эти стихи, «равно как и прочие отрывки стихов, тут же находящиеся, сочинены известным стихотворцем Пушкиным», что напечатаны они не были, но «были весьма известны в России и находились во всех руках». Получил он их в Швейцарии, от адъютанта генерал-адъютанта Уварова князя Щербатова, и, не обращая внимания на их содержание, хранил их за литературное достоинство.

1827 год

Михайловское. Пушкин посылает М.П. Погодину для «Московского Вестника» стихотворение «Пока не требует поэта» с припиской: «Назовите эти стихи да и тисните», и четыре строфы из романа «Евгений Онегин» под общим заголовком «Отрывок из Онегина» (начинающиеся словами: «В начале жизни мною правил», «То вдруг её я ненавидел», «Словами вещего поэта», «Дознался я, что дамы сами», которые не вошли в окончательный текст романа, – Погодин напечатает их в своём журнале под названием «Женщины. Отрывок из Евгения Онегина»). В короткой записке Пушкин интересуется издательскими делами Погодина и сообщает, что «Фауст и другие стихи не вышли еще из-под ц<арской> цензуры; коль скоро получу, перешлю к Вам. Я убежал в деревню, почуя рифмы». Спрашивает о С.А. Соболевском: «Что делает мой бедный Байбак? где он?».

Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.

Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
Тоскует он в забавах мира,
Людской чуждается молвы,
К ногам народного кумира
Не клонит гордой головы;
Бежит он, дикий и суровый,
И звуков и смятенья полн,
На берега пустынных волн,
В широкошумные дубровы.

Вильно. Вышла в свет книга «Собрание российских стихотворений. В пользу юношества…» (цензурное разрешение 3 марта 1827 г.; цензор С. Жуковский), в которой напечатаны два стихотворения Пушкина: «Безверие» и «Телега жизни», а среди писателей, «коих заслуги признаны и внесены уже в летописи словесности», названо его имя.

1828 год

Флоренция. Польский композитор М. Огиньский в письме к Л. Ходзько, говоря о популярности в Европе русского искусства и науки, в первую очередь вспоминает Пушкина: «Роман Пушкина и большая часть других его произведений приводятся в иностранных журналах как заслуживающие подражания образцы литературы…».

1830 год

Москва. Пушкин в университетской книжной лавке А. Ширяева (на Петровском валу) встречает М.П. Погодина и беседует с ним о его литературных делах. Погодин отмечает в дневнике: «У Ширяева встретился с Пушкиным: ободряет ещё больше» (Пушкин уговаривал Погодина дописать и опубликовать драму «Марфа Посадница»).

Москва. Пушкин вечером присутствует у Гончаровых на балу, устроенном в честь двух именинниц — Натальи Ивановны и Натальи Николаевны, родившихся 25 и 26 августа.

                                                                       Две Наталии — мать и дочь.

1831 год

Петербург. Цензор Оделькоп выдаёт цензурное разрешение на печатание стихов Пушкина «Я люблю вечерний пир», вставленных как песня Волжского в драму А.А. Шаховского «Хризомант».

1833 год

Москва. Утром Пушкин пишет жене: «Поздравляю тебя с днём твоего Ангела, мой Ангел, цалую тебя заочно в очи — и пишу тебе продолжение моих похождений — из антресолей вашего Никитского дома… В Ярополиц приехал я в середу поздно. Наталья Ивановна встретила меня как нельзя лучше. Я нашел её здоровою, хотя подле неё лежала палка, без которой далеко ходить не может. Четверг я провел у неё. Много говорили о тебе, о Машке и о Кат<ерине> Ив<ановне>. Мать, кажется, тебя к ней ревнует… Ей очень хотелось бы, чтоб ты будущее лето провела у неё. Она живет очень уединённо и тихо в своем разорённом дворце и разводит огороды над прахом твоего прадедушки Дорошенки, к которому ходил я на поклонение». Описывает историю неудачного сватовства Дмитрия Николаевича Гончарова к графине Чернышевой и свой первый день в Москве. Пишет, что повидал П.В. Нащокина, который отправил деньги для Натальи Николаевны в Петербург, и С.А. Соболевского, который «здесь incognito прячется от заимодавцев, как настоящий gentlemen, и скупает свои векселя». О б отце Натальи Николаевны Николае Афанасьевиче Гончарове пишет, что он живет в доме на Никитской под присмотром прислуги, и сообщает: «Отец меня не принял. Говорят, он довольно тих».

Москва. Пушкин видится с М.П. Погодиным и с П.Я. Чаадаевым. В письме жене рассказывает: «Был я у Погодина, который говорят женат на красавице. Я её не видал и не могу всеподданнейше о ней тебе донести… Чадаев потолстел, похорошел и поздоровел. По своему обыкновению бродил я по книжным лавкам, и ничего путного не нашел».

Москва. Пушкин, С.А. Соболевский и С.П. Шевырёв обедают у братьев Киреевских в их доме в Трехсвятском (Хоромном) тупике у Красных ворот. Пьют за здоровье именинницы — Натальи Николаевны. Во время разговора о подготовке большого собрания русских народных песен, чем занимался младший из братьев — Пётр Васильевич, Пушкин обещает передать ему своё собрание и прибавляет: «Там есть одна моя, угадайте!».

Иван Васильевич и Пётр Васильевич Киреевские.

Москва. Пушкин ежедневно бывает у П.В. Нащокина, встречается у него с людьми, живущими около нащокинского дома, входит в их заботы. Н.И. Куликов вспоминал, как  Пушкин у Нащокина однажды оправдывался перед приятелями, упрекавшими его за то, что он не печатает новых сочинений: «Пушкин отвечает… не печатаю затем, что теперь на мой товар запросу нет! Федюшка <Булгарин> охаял, а Смирдин спустил цену, вот я и припрятал товар. Ведь мы — купцы, а ныне творчество — коммерчество». В другой раз Нащокин просил Пушкина вступиться за уволенного из театра актёра Третьякова перед директором Гедеоновым.

Москва. С.А. Соболевский вместе с Пушкиным заходит к своему родственнику — «молодому классику» С.С. Мальцову (Мальцеву). Мальцов, сидящий над томом Марциала, показывает им какое-то трудное место в тексте, и Пушкин тотчас приходит ему на помощь. Соболевский впоследствии рассказывал П.И. Бартеневу: «Сергею Сергеевичу Мальцеву, отлично знавшему по латыни, Пушкин стал объяснять Марциала, и тот не мог надивиться верности и меткости его заметок. Красоты Марциала ему были понятнее, чем Мальцеву, изучавшему поэта».

1835 год

Петербург. Пушкин подписывает составленную В.Г. Верленковым апелляционную жалобу «на неправильное и крайне обидное… решение… Надворного суда» по иску П.А. Жадимеровского и доверяет представить её в Палату гражданского суда.

1836 год

Петербург. Петербургский цензурный комитет, получив заключение министра С.С. Уварова на стихотворение Пушкина «Полководец»: «Я не нахожу препятствия к позволению напечатать оное в означенном повременном издании», допускает его в печать. Статья «Александр Радищев» запрещена, причиной послужила резолюция Уварова: «Статья по себе недурна, и с некоторыми изменениями могла бы быть пропущена. Между тем нахожу неудобным и совершенно излишним возобновлять память о писателе и книге, совершенно забытых и достойных забвения».

Петербург. Именины Натальи Николаевны – Натальин день. Вечером Пушкин с женой и свояченицами – в гостях у Н.К. Загряжской. Александр Николаевич Карамзин напишет 31 августа: «Кстати, о Пушкине. Я с Вошкой <Владимиром Карамзиным> и Аркадием <Россетом> после долгих собираний отправились вечером Натальина дня en partie de plaisir <прогуляться> к Пушкиным на дачу. Проезжая мимо иллюминированной дачи Загрядской, мы вспомнили, что у неё фурц и что Пушкины, верно, будут там. Несмотря на то, мы продолжали далёкий путь и приехали pour voir la toilette de ces dames et les mettre en voiture <чтобы увидеть, как дамы закончат свой туалет, и усадить их в карету>».