Пушкинский сайт

1825 год

Москва. В Прибавлении к «Московскому Телеграфу» №20 помещена статья «От издателя Телеграфа». Подпись: Н. Полевой. В статье сказано: «В запальчивости, издатели трёх журналов <«Северной Пчелы», «Северного Архива» и «Сына Отечества»> удостоили своего гнева… лучших литераторов отечественных: Карамзина, Жуковского, Пушкина, Баратынского, князя Вяземского! Вся русская поэзия подверглась их гневу: наши поэты сделались гудошниками, наши поэмы возбуждают сожаление».

1826 год

Тригорское. Пушкин посещает П.А. Осипову и её домочадцев, о чём свидетельствует запись Осиповой в «Месяцеслове на 1826 год»: «Возвратился Пушкин из Москвы свободный». Читает собравшимся стихотворное послание Н.М. Языкова П.А. Осиповой «Тригорское».

Михайловское. Пушкин пишет письмо к П.А. Вяземскому в Москву: «Вот я в деревне… Деревня мне пришла как-то по сердцу». Рассказывает о приёме, оказанном ему крестьянами и няней. Сообщает о намерении быть к 1 декабря в Москве: «она <С. Ф. Пушкина> велела». Сожалеет по поводу решения Вяземского продолжать сотрудничать с Н.А. Полевым в «Московском Телеграфе», когда предстоит издание «Московского Вестника», и необходимо всем «порядочным литераторам» вместе «завладеть одним журналом и царствовать самовластно и единовластно». С огорчением сообщает, что записки о Н.М. Карамзине не годятся для печати: «Сейчас перечёл мои листы о Карамзине <отрывок из «Автобиографических записок»> — нечего печатать. Соберись с духом и пиши». Предсказывает блестящее развитие таланту Н.М. Языкова. Каламбурит о поясах княгини В.Ф. Вяземской («она всю прелесть московскую за пояс заткнёт, как наденет мои поясы»).

Михайловское. Пушкин пишет Н.М. Языкову в Дерпт: «Сей час из Москвы, сей час видел ваше Тригорское… Вы ничего лучше не написали, но напишите — много лучшего… Царь освободил меня от цензуры. Он сам мой цензор. Выгода конечно необъятная. Таким образом Годунова тиснем… Получили ли вы мои стихи <«Языков, кто тебе внушил»>?. У меня их нет. Пришлите мне их да кстати и первое послание <«Издревле сладостный союз»>.

Михайловское. Пушкин сообщает С.А. Соболевскому в Москву о своём приезде в Михайловское: «Я снова в моей избе…». Описывает свой долгий путь стихами «У Гальяни иль Кольони…», которые предлагает петь на музыку «Жил да был петух индейский» и иметь в качестве инструкции для будущих путешествий.

Михайловское. Пушкин размышляет о собственной причастности к движению декабристов, о возможности разделить их судьбу: «И я бы мог как [шут ви…]>. Рисует серию портретов (в том числе С.П. Трубецкого и П.С. Пущина) и виселицу с фигурами казнённых.

1828 год

Малинники. Пушкин создаёт окончательный вариант стихотворения «Анчар» с датой в черновом автографе: «9 ноябр<я> 1828 Малинники». В тексте на первом листе рисует бегущее животное и пишет строки из Кольриджа: «It is a poison-tree, that pierced to the inmost Weeps only tears of poison. Coleridge» <Есть дерево яда, пронизывающее отравой всё сокровенное / Оно плачет лишь ядовитыми слезами. Кольридж, англ.>. Рядом с датой, на втором листе, рисует стрелу. На том же листе записывает, до того, как написать текст «Анчара», набросок плана: «[Цыганка] [Зима] дорога Москва генерал Одесса», без даты.

В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит — один во всей вселенной.

Природа жаждущих степей
Его в день гнева породила,
И зелень мертвую ветвей
И корни ядом напоила.

Яд каплет сквозь его кору,
К полудню растопясь от зною,
И застывает ввечеру
Густой прозрачною смолою.

К нему и птица не летит,
И тигр нейдет: лишь вихорь черный
На древо смерти набежит —
И мчится прочь, уже тлетворный.

И если туча оросит,
Блуждая, лист его дремучий,
С его ветвей, уж ядовит,
Стекает дождь в песок горючий…

1829 год

Петербург. Проехав в дороге от Павловского до Петербурга Торжок, Вышний Волочек, Яжелбицы, Новгород, Чудово, Тосно и Ижору, всего около 500 вёрст, Пушкин приезжает в столицу. Поселяется в гостинице Демута.

Петербург. В журнале «Сьн Отечества» начата публикация отрывка из романа Ф. В. Булгарина «Димитрий Самозванец» (третья глава 1-й части), в котором содержатся прямые заимствования из текста трагедии «Борис Годунов» (в частности, рассуждения царевны Ксении о географии над картой).

Москва. Выпущены в продажу ноты романса А.А. Алябьева «Два ворона» («Ворон к ворону летит») на слова Пушкина, без указания имени автора стихов (цензурное разрешение 8 ноября 1829 г., цензор С. Глинка).

1830 год

Болдино. Пушкин предпринимает вторую попытку выехать из Болдина. Около 5 ноября Пушкин написал П.А. Осиповой, что послезавтра выезжает в Москву, и бог знает, сколько времени ему потребуется, чтобы проехать 500 верст, на которые обыкновенно уходит двое суток.

1832 год

Петербург. Пушкин заканчивает 7-ю главу романа <Дубровский>.

1833 год

Болдино. Пушкин выезжает из Болдина в Москву. Из секретного донесения сергачского земского исправника С.П. Званцова: «…означенный г. Пушкин пребывание имел Лукояновского уезда в селе Болдине, имеющем расстояние от вверенного мне уезда не более трёх верст, во всё время проживания его, как известно мне, занимался единственно только одним сочинением, ни к кому к соседям не ездил и к себе никого не принимал; в о<бразе> жизни его предосудительного ничего не замечено: а сего 9-го числа он, Пушкин, отправился чрез столичный г. Москву в Санкт-Петербург».

1834 год

Петербург. Пушкин, В.А. Жуковский и А.И. Тургенев – на обеде у чиновника Министерства финансов П.П. Гетца, некогда сослуживца Тургенева, литератора-переводчика, издавшего в своём переводе на немецкий язык сборники русских и сербских песен. На обеде присутствуют: сослуживец Гетца Я.А. Дружинин; барон П.Л. Шиллинг, ученый и дипломат; журналист и переводчик Г.М. Яценко; граф Штакельберг, дипломат.

Петербург. Пушкин подписывает «Положение о довольствии О.М. Пеньковскому», который по решению Пушкина стал с октября 1834 г. единственным управляющим сёлами Болдино и Кистенёво, т.е. имений С.Л. и А.С. Пушкиных. «Положение» было составлено Пеньковским, переписано его рукой и отправлено Пушкину с письмом от 30 октября 1834 г. Подписывая его, Пушкин ставит ту же дату, что и Пеньковский в начале документа.

Тригорское. П.А. Осипова записывает в календаре: «К Алекс. Серг. <Пушкину> и Ольге Серге<евне> без денег».

1835 год

Петербург. Пушкин пишет, но не заканчивает переложение библейской легенды о Юдифи (в черновиках произведение названо «Юдифь») «Когда владыка ассирийский».

Среди черновиков – рисунки пером: туалетный стол с зеркалом и отражённым в нём портретом Н.Н. Пушкиной; портрет П.А. Плетнёва; автопортрет в профиль в образе глубокого старца.

Петербург. О.С. Павлищева пишет мужу в Варшаву: «…я совершенно на мели; у меня осталось двадцать руб. … на всё про всё: я дала в долг отцу 225, которые он мне не вернул и по всей вероятности не вернёт, потому что с тех пор он получил тысячу триста и ни словом… не обмолвился. Мать ничего не знает, иначе она бы вернула мне эти деньги, — у меня никогда не хватит смелости попросить их у отца… заложу ожерелье, если за него дадут 200… Алекс<андр> должен мне ещё 50, которые забыл, отдавая за фермуар; впрочем он сам говорил об этом. Его жена снова беременна. Вообрази, что на неё, бедняжку, напали, отчего и почему мать у ней не остановилась по приезде из Павловского? На самом же деле мать не предполагала, что заболеет и останется у Княжниной две недели, и на месте невестки я поступила бы точно так же: я никогда не пригласила бы её переехать к себе, с тем чтобы расположить с меньшим удобством… Г-жа Княжнина — её подруга с самого детства; это лучше, чем невестка, это так понятно, и невестка не лицемерила, — мать стеснила бы её, это можно понять. Однако возмущаются, зачем у неё ложа в театре и зачем она так элегантна, когда родители мужа в таком тяжёлом положении, — словом, находят очень пикантным её бранить. Нас, само собой, ругают тоже: Александр — чудовище, а я – неблагодарная дочь… Зато отец только и делает, что жалуется, плачет и вздыхает перед каждым встречным… признаюсь, что это меня немного развеселило: я подумала о его 1200 крестьян в Нижнем».

Петербург. В столицу приезжает подполковник К.К. Данзас.

1836 год

Петербург. П.А. Вяземский посылает Пушкину для журнала стихи В.И. Любич-Романовича и несколько своих замечаний к тексту «Капитанской дочки», которую Пушкин готовится напечатать в 4-м томе «Современника».

Петербург. Пушкин получает от князя Н.Б. Голицына из имения «Артек» в Крыму письмо и сделанный Голицыным перевод на французский язык стихотворения «Клеветникам России».

Петербург. Пушкина посещает П.А. Нащокин, приехавший из Москвы. Он передаёт ему письмо от П.В. Нащокина. В середине декабря 1836 г. Нащокин напишет Пушкину: «Я к тебе писал с П.А. Нащокиным; не знаю, получил ли ты мое письмо или нет».

Петербург. Геккерн пишет В.А. Жуковскому, предлагает ему стать посредником при встрече Дантеса с Геккерном: «Вашему посредничеству удалось бы открыть глаза Пушкину и сблизить двух лиц, которые доказали, что обязаны друг другу взаимным уважением».

Петербург. В.А. Жуковский направляется к Геккерну. Они беседуют вдвоём, потом к ним присоединяется Дантес. Жуковский соглашается и даже сам предлагает стать посредником при встрече противников, где, как предполагается, Дантес, в присутствии Жуковского, ответит на все обвинения Пушкина. Заметки Жуковского: «Les révélations de Heckern» <откровения Геккерна>. Моё предложение посредничества. Сцена втроём с отцом и сыном. Моё предложение свидания».

Пушкин категорически отвергает предложение В.А. Жуковского о свидании с Дантесом, поскольку ни в чём не верит Геккерну и Дантесу. Жуковский уходит от него, ничего не добившись, и отправляется к Виельгорским. Отсылает оттуда Пушкину записку: «Я не могу ещё решиться почитать наше дело конченным. Ещё я не дал никакого ответа старому Геккерну; я сказал ему в моей записке, что не застал тебя дома и что, не видавшись с тобою, не могу ничего отвечать. Итак, есть ещё возможность всё остановить. Реши, что я должен отвечать. Твой ответ невозвратно всё кончит. Но ради бога, одумайся. Дай мне счастие избавить тебя от безумного злодейства, а жену твою от совершенного посрамления. Жду ответа. Я теперь у Вьельгорского, у которого обедаю».

Петербург. Пушкин, возмутившись предложением В.А. Жуковского, по которому он оказывается во всём виноватым, приходит к Виельгорским. на Михайловскую площадь. Между Пушкиным и Жуковским происходит бурный разговор. Пушкин упрекает Жуковского в том, что он нарушил тайну вызова и в-сердцах говорит ему, что в дело, кажется, скоро вмешаются жандармы. Называет Дантеса трусом и обвиняет его в желании ускользнуть от поединка.

Петербург. Пушкину наносит визит П.А. Нащокин, приехавший из Москвы. Он передаёт ему письмо от П.В. Нащокина. В середине декабря 1836 г. Нащокин напишет Пушкину: «Я к тебе писал с П.А. Нащокиным; не знаю, получил ли ты мое письмо или нет».

Петербург. Е.Н. Гончарова отправляет письмо брату Д.Н. Гончарову. Пишет: «Моё счастье безвозвратно утеряно, я слишком уверена, что оно и я никогда не встретимся на этой многострадальной земле, и единственная милость, которую я прошу у Бога, это положить конец жизни столь мало полезной, если не сказать больше, как моя».

Голубово. Е.Н. Вревская пишет: «Пушкин ещё не приехал и не прислал нам третьей части своего журнала, который находят ещё пустее первых, и которые, к стыду моему, я ещё не читала».