11 октября*. В этот день:
1826 год
Милятино. Екатерина Н. Орлова пишет брату H.H. Раевскому-младшему в Тифлис: «Я получила… письмо от Вяземского, который сообщает мне о возвращении Пушкина в Москву. Он спрашивает у меня твой адрес, чтобы тебе написать. Он окончил свою трагедию Борис Годунов, о которой говорят, что это прекраснейшее поэтическое произведение. Государь принял Пушкина со всей возможной добротой и милостью и сказал ему, что сам будет цензором его сочинений…»
1827 год
Петербург. «Санктпетербургские Ведомости» № 81 поместили объявление о выходе из печати и о продаже в книжной лавке А.Ф. Смирдина третьей главы романа «Евгений Онегин». Цена 5 руб.
1828 год
Петербург. Пушкин, навещая А.А. Дельвига, встречается у него с А.Н. Вульфом, записавшим в дневнике, как идёт работа над «Полтавой»: Пушкин «уже пишет 3 песню своей поэмы, дошёл до Полтавской Виктории…».
1830 год
Болдино. Пушкин делает черновые наброски к поэме октавами («Домик в Коломне»): «И девица без блонд и жемчугов» и «Пока меня без милости бранят».
Болдино. У Пушкина возникает новый замысел осмысления журнальной полемики вокруг его произведений – «Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений». Он заполняет последнюю тетрадь с полемическими заметками: «О Цыганах одна дама заметила», «Вероятно трагедия моя не будет иметь никакого успеха», «Между прочими литературными обвинениями», «Мы так привыкли читать ребяческие критики». Пишет эпиграмму «Глухой глухого звал к суду судьи глухого», фрагменты, дополняющие ранее написанные заметки, а также наброски планов предисловия («У одного из наших известных писателей») и варианта эпиграфа «In statu quo antebellum». Всё это – свидетельство четкого замысла, который должен был вобрать в себя и ранее написанные заметки.
Болдино. Пушкин пишет в Москву Наталье Николаевне: «Въезд в Москву запрещен… я заперт в Болдине. Именем неба молю… пишите мне, несмотря на то, что Вам не хочется писать… где Вы? оставили ли Вы Москву? <на что Пушкин надеется>… Я совсем потерял мужество, и не знаю… что делать?.. в этом году (будь он проклят) нашей свадьбе не бывать… Болдино имеет вид острова, окружённого скалами. Ни соседей, ни книг. Погода ужасная. Я провожу время в том, что мараю бумагу и злюсь… Целую кончики Ваших крыльев, как говорил Вольтер людям, которые не стоили Вас».
Петербург. Е.М. Хитрово пишет П.А. Вяземскому: «Дней восемь тому назад я узнала, что в ту пору наш общий друг <Пушкин> был здоров, но в эти тяжёлые времена ни за что нельзя ручаться, и я немного успокоилась, лишь удостоверившись, что он у отца в Пскове. Ну, а как обстоят дела с его женитьбой?».
1832 год
Пушкин в дороге от Москвы до Петербурга.
Москва. Екатерина Н. Орлова пишет брату Н.Н. Раевскому в Курск: «Пушкин провёл здесь две недели, я его не видела, он был у нас только один раз утром и больше не появлялся, он казался недовольным и словно избегал нас…».
1833 год
Болдино. Пушкин пишет жене короткое письмо, начинающееся просьбой: «съезди к Плетнёву и попроси его, чтоб он к моему приезду велел переписать из Собрания Законов (год 1774 и 1775 и 1773) все указы, относящиеся к Пугачёву. Не забудь». Спрашивает о детях, просит не ждать его раньше конца ноября и не кокетничать «с ц<арём> ни с женихом княжны Любы <С.Д. Безобразовым>. Я пишу, я в хлопотах, никого не вижу — и привезу тебе пропасть всякой всячины». А.Ф. Смирдину «на днях» обещает прислать стихов, рассказывает, что в соседних губерниях сплетничают о нём: «как Пушкин стихи пишет — перед ним стоит штоф славнейшей настойки — он хлоп стакан, другой, третий — и уж начнёт писать! — Это слава».
Москва. В объявлении о новом журнале «Библиотека для чтения», который с 1 января 1834 г. будет издавать в Петербурге А.Ф. Смирдин (см. «Московские Ведомости», № 81), среди его участников назван А.С. Пушкин.
1834 год
Москва. Пушкин выехал из Москвы в Петербург.
1835 год
Михайловское. Пушкин пишет черновое (незаконченное) письмо А.Х. Бенкендорфу, в котором ищет защиты от цензурных притеснений и объясняет своё положение («ни один из русск<их> писателей не притеснен более моего») тем, что подвержен (единственный!) двойной цензуре: «[ — Сочинения мои, одобренные Государем, остановлены при их появлении] — печатаются с своевольными поправками цензора <имеются в виду произвольные исправления, внесённые в текст поэмы «Анджело» С.С. Уваровым>, жалобы мои оставлены без внимания…».
1836 год
Петербург. Цензор А.Л. Крылов, отметив карандашом «сомнительные» места в Записке Н.М. Карамзина «О древней и новой России», каковых оказалось две пятых от всего текста, вновь представил рукопись в Цензурный комитет, присовокупив, что, по его мнению, такие сочинения сохраняются как достояние потомства и не обнародуются в полном содержании, тем более что оно отличается такими идеями, которые «по возможности применения к настоящему положению не могут быть допущены без разрешения начальства». Цензурный комитет передаёт Записку в Главное управление цензуры.