24 января*. В этот день:

1825 год

Париж. A.M. Горчаков пишет своему дяде А.Н. Пещурову в имение Лямоново Опочецкого уезда Псковской губернии: «С живым интересом прочёл я все подробности, которые вы сообщаете мне насчёт Пушкина. Считаю своим долгом принести вам свою благодарность за те заботы, которые Вы на себя взяли по этому щекотливому делу. К тому же я беспокоюсь, как бы Вы не понесли ответственности за это. Несмотря на противоположность наших убеждений, я не могу не испытывать к Пушкину большой симпатии, основанной на воспоминаниях молодости и на восхищении, которое во мне всегда вызывал его поэтический талант. Его поведение было, впрочем, всегда нелепым, и надо признаться, что одна лишь ангельская доброта Государя могла не утомиться обращаться с ним с той снисходительностью, которой он не всегда заслуживал».

Алекса́ндр Миха́йлович Горчако́в (1798—1883) — родился в семье генерал-майора князя Михаила Алексеевича Горчакова и баронессы Елены Доротеи Ферзен. Получил воспитание в Царскосельском лицее, где был товарищем Пушкина. В 1819 г. удостоен звания камер-юнкера. В 1820—1822 гг. состоял при графе Нессельроде на конгрессах в Троппау, Любляне и Вероне; в 1822 г. назначен секретарем посольства в Лондоне; с 1827 в той же должности при миссии в Риме; в 1828 г. переведён в Берлин советником посольства, оттуда — во Флоренцию поверенным в делах, с 1833 г. — советник посольства в Вене.

1828 год

Петербург. Пушкин пишет письмо П.А. Осиповой, которое повезёт к ней уезжающий из столицы А.А. Дельвиг. Извиняется за долгое молчание, сетует на то, что жизнь его в Петербурге «довольно пустая», сообщает, что у него есть желание изменить её. Тепло вспоминает Михайловское и обитателей Тригорского, справляется о семействе и отдельно о «победах» Евпраксии Николаевны в Торжке. Надеется, что Дельвиг расскажет о нём подробнее.

Париж. В журнале «Revue Enciclopédique» напечатана рецензия на второе издание поэмы «Цыганы». Она начинается хвалебным отзывом о Пушкине — независимом и оригинальном поэте, гений которого возрастает от встреченных препятствий. Критик, однако, считает, что автор часто повторяется в описаниях. Рассказ старика-цыгана об Овидии отмечен как «отрывок, исполненный поэзии».

1829 год

Петербург. Пушкин посещает В.А. Жуковского и обсуждает с ним, как помочь П.А. Вяземскому преодолеть предубеждение, сложившееся о нём у Государя в результате деятельности III Отделения.

1830 год

Петербург. На балу у французского посла герцога де Мортемара, на котором присутствует императорская фамилия и весь дипломатический корпус, фрак Пушкина, среди мундиров, обращает на себя внимание Николая I и вызывает его неудовольствие.

Петербург. «Русский Инвалид» № 22 сравнивает две рецензии на роман «Юрий Милославский» Н.М. Загоскина и предлагает публике выбор: «Кому верить?». «Северная Пчела» разругала «сей исторический русский роман… Сочинитель… назван безграмотным!». «Литературная Газета» отозвалась хвалебной статьей А. Пушкина, отметившего точность, живость, понимание старинной русской жизни и достоинства исторического повествования: «Разговор… обличает мастера своего дела» (ЛГ. 1830. № 5). Автор напоминает, что «Северную Пчелу» издают Греч и Булгарин, а «Литературную Газету» Дельвиг при активном участии Пушкина, Вяземского, Баратынского и
Погорельского.

1831 год

Москва. В Москву приехали Вяземские (из Остафьева), и Пушкин сразу направляется их навестить; приходят также А.Я. Булгаков и Д.В. Давыдов. Булгаков напишет на следующий день брату в Петербург: «Вяземский здесь на несколько дней… В supplement du Journal de S-t Petersbourg <Приложениях к С.-Петербургскому журналу> есть Дибичевы прокламации к полякам; мне особенно понравилась та, что адресована армии Польской. У Вяземского собрались Денис Давыдов, поэт Пушкин, ну и все хвалили пьесы сии».

Москва. Пушкин встречается с М.П. Погодиным и получает от него стихотворение С.П. Шевырёва «Послание к А. С. Пушкину», присланное из Рима. Погодин сообщит Шевырёву 25 января: «Послание Пушкину отдал; очень, очень благодарен и хотел отвечать тебе стихами же; разве только свадьба теперь помешает: на днях женится».

1832 год

Петербург. П.А. Вяземский в записке к Пушкину просит прислать ему экземпляры восьмой главы «Онегина» для В.Ф. Вяземской, И.И. Дмитриева и А.И. Тургенева, а также две книжки «Северных Цветов на 1832 год», которые он хочет отправить в Москву с оказией.

Москва. Во 2-м номере «Телескопа» напечатано продолжение статьи Н.И. Надеждина «Летописи отечественной литературы», где он анализирует «Марфу Посадницу» М.П. Погодина в сравнении с «Борисом Годуновым». «По странному стечению обстоятельств начало прошлого года ознаменовано было появлением „Бориса Годунова», а конец заключён „Марфой Посадницей Новгородской». Сии произведения, написанные гораздо ранее, явились на рубежах протекшего года, как будто нарочно для того, чтобы год сей в летописях Русской словесности отметился эрой поэтического драматизирования народной истории, сообразно понятиям, требованиям и видам современного просвещения…». В альманахе «Северные Цветы» автор выделяет только стихи В.А. Жуковского и И.И. Дмитриева, сетует на «пустоту, их окружающую», и бранит Пушкина: «Справедливость вынуждает нас сказать, что стихотворения Пушкина… в «Северных Цветах» только что не портят альманаха, исключая одних «Бесов», в коих слышен ещё вольный скок его резвого воодушевления».

1833 год

Петербург. Пушкин пишет набросок сказки «Царь увидел пред собой», связанной с темой «Сказки о золотом петушке». Первая часть сходна с эпизодом из «Легенды об арабском звездочете» Вашингтона Ирвинга. На листе рукописи Пушкин рисует мачту корабля, скрещённые ножки и ножки на подушке.

Кавказ. А.А. Бестужев в письме К.А. Полевому высказывает недовольство творчеством Пушкина последних лет: «Я готов, право, схватить Пушкина за ворот, поднять его над толпой и сказать ему: стыдись! Тебе ли, как болонке, спать на солнышке перед окном, на пуховой подушке детского успеха?».

1834 год

Петербург. Пушкин встречается в Демутовом трактире у Н.Н. Раевского с П.Х. Граббе. «Мы обедали и провели несколько часов втроем, — напишет Граббе в 1836 г. — 12 год был главным предметом разговора». Пушкин рассказывал о Пугачёве и Разине; принёс книгу голландца Стрюйса (видимо, «Путешествие Яна Стрюйса в Россию, Персию и Индию…»—Voyages de Jean Struys, en Russie, en Perse et aux Indes… Paris, 1827) с интересными сведениями о Разине, которым был занят Раевский.

Граф Па́вел Христофо́рович Гра́ббе (1789—1875) — русский генерал. 5 сентября 1805 г. зачислен во 2-й артиллерийский полк и отправлен в армию. После заключения Тильзитского мира находился в русской армии, расположенной в Польше для охраны австрийской границы. В 1812 г. командирован в Берлин, откуда, получив тайное поручение от посла барона Ливена, прибыл в Петербург. До начала открытых сражений с французами командирован Барклаем-де-Толли в качестве парламентёра во французскую армию с тайным поручением разузнать о месте главной французской армии и численности её. Поручение было блестяще исполнено. Как адъютант Ермолова, а потом Милорадовича, участвовал во всех значительных сражениях Отечественной войны. 10 декабря 1816 г. назначен командиром Лубенского гусарского полка в Ярославле. В 1818 г. вступил в Союз Благоденствия. Уклонился от активного участия в заговоре 14 декабря. Не был осужден верховным судом. Во время Русско-турецкой войны в Болгарии в 1829 г., командуя охотниками и одним егерским батальоном, первым переправился через Дунай, вытеснил турок из передовых позиций и занял цитадель. Был ранен пулей в ногу, но не оставлял войск до конца кампании. Участвовал в сражениях против польских мятежников, был контужен в бедро. В 1835 г. уволен для излечения болезней на Кавказские минеральные воды на один год.

1835 год

Петербург. Пушкин посещает Е.Н. Вревскую, возможно, чтобы передать ей билет в театр. В этот день Е.Н. Вревская пишет мужу, что Пушкин спрашивал, «примем ли мы его, если он приедет в Голубово», и что её очень рассердил этот вопрос.

Петербург. С.С. Уваров пишет попечителю С.-Петербургского учебного округа М.А. Дондукову-Корсакову по поводу «двух стихотворений» Пушкина, включённых им в собрание «Поэм и повестей» или в четвёртую часть «Стихотворений Александра Пушкина». Возвращая эти стихи, Уваров просит Дондукова-Корсакова «предложить цензуре, не стесняясь написанным на сих стихотворениях дозволением к печатанию», сличить их с тем вариантом, который был уже однажды напечатан, и «одобрить оные ныне в том же виде, в каком сии пиесы были дозволены в первый раз».

1836 год

Петербург. Пушкин просит П.А. Плетнёва, много лет преподававшего в Смольном институте, написать в «Современник» о женском образовании в России. Плетнёв в короткий срок заканчивает статью, которую он посвящает памяти императрицы Марии Фёдоровны, много сделавшей для организации женских учебных заведений. Пушкин предназначает статью для первого номера «Современника».

Петербург. Пушкин заходит в книжный магазин Беллизара, покупает 6 томов сочинений Лафонтена (Euvres complètes de La Fontaine… Paris. V.DCCC.XXVI) и три тома мемуаров Д’Эпине (Louise Épinay. Mémoires et correspondance de Madame D’Épinay… Paris. 1818). Пушкин уплачивает Беллизару 100 руб в погашение своего долга за портрет Пугачёва.

Петербург. Вечером Пушкин принимает у себя Дениса Давыдова, о чём тот пишет жене и сообщает, что Наталья Николаевна «est vraiment d’une beauté extraordinaire <действительно, необычайно красива>».

1837 год

Петербург. Утром Пушкин посылает свою книгу «История Пугачёвского бунта» бывшему начальнику штаба действующей армии в польской кампании генерал-адъютанту К.Ф. Толю. Толь пишет Пушкину: « Я имел удовольствие получить <…> от вас Историю Пугачёвского бунта, за что вас искренно благодарю. – Воскресенье есть для меня некоторым образом день отдохновения, и я, воспользовавшись сим, прочёл сию книгу».

Петербург. Пушкин пишет статью <«О Мильтоне и Шатобриановом переводе «Потерянного рая»»> («Долгое время французы пренебрегали»).

Петербург. Днём у Пушкина в гостях фольклорист и этнограф И.П. Сахаров и Л.А. Якубович. Сахаров вспоминал позднее: «Пушкин сидел на стуле; на полу лежала медвежья шкура; на ней сидела жена Пушкина, положив голову на колени мужу… Это было в воскресенье; а через три дня уже Пушкин стрелялся. Здесь Пушкин горячо спорил с Якубовичем и спорил дельно. Здесь я услышал его предсмертные замыслы о «Слове Игорева полка» — и только при разборке библиотеки Пушкина видел на лоскутках начатые заметки. Тогда же Пушкин показывал мне и дополнения к Пугачёву, собранные им после издания». Якубович рассказывал, что они ушли от Пушкина в третьем часу, «что… Пушкин был очень сердит и беспрестанно бранил Полевого за его Историю…».

Петербург. Пушкин получает у ростовщика А.П. Шишкина 2200 руб. под заклад столового серебра А.Н. Гончаровой.

Петербург. Пушкины приглашены к Е.Н. и П.И. Мещерским на вечер без танцев. Собрались все завсегдатаи карамзинского кружка: Вяземские, Валуевы, С.Н. Карамзина, А.И. Тургенев, Михаил Виельгорский. Здесь же и Дантес. А.О. Россет вспоминал, что в кабинете хозяина застал его и Пушкина за шахматной доской: «Ну что… вы были в гостиной; он уже там, возле моей жены?» — спросил Пушкин.

Аркадий Осипович Россет
Аркадий Осипович Россет (1811—1881). Сын отставного капитан-лейтенанта, служившего инспектором Одесского портового карантина, друга устроителя Одессы герцога Ришелье. Мать, овдовев, вышла замуж за генерала-артиллериста И.К. Арнольди, который определил своего старшего пасынка в Пажеский корпус. В 1831 г. участвовал в подавлении Польского бунта. С Пушкиным познакомился через свою сестру, известную А. О. Смирнову. Кроме неё, у него было три брата: Осип, Александр и Клементий.

Россет «смутился и отвечал, запинаясь, что Дантеса видел». Пушкин, внимательно на него взглянув, сказал ему что-то лестное. Россет покраснел, а Пушкин «стал громко хохотать над смущением двадцатилетнего офицера». Но если А.О. Россет смутился от прямого вопроса Пушкина и уклонился от ответа, то другие члены кружка Карамзиных—Вяземских злословили без стеснения. Из дневника А.И. Тургенева: «К кн. Мещерск<ой> едва взошёл, как повздорил опять с кн. Вяземской. Взбалмошная! Разговор о Пушкиной». С.Н. Карамзина пишет брату, о том, что Пушкины и Геккерны, по её выражению, «<…> продолжают разыгрывать свою сентиментальную комедию к удовольствию общества. Пушкин скрежещет зубами и принимает своё всегдашнее выражение тигра, Натали опускает глаза и краснеет под жарким и долгим взглядом своего зятя, — это начинает становиться чем-то большим обыкновенной безнравственности; Катрин направляет на них обоих свой ревнивый лорнет <…>».

Далее Карамзина вносит «свой вклад» в распространение пущенной Геккернами и подхваченной членами круга Вяземских-Карамзиных сплетни об Александре Николаевне Гончаровой: – «а чтобы ни одной из них не оставаться без своей роли в драме, Александрина по всем правилам кокетничает с Пушкиным, который серьезно в неё влюблён и если ревнует свою жену из принципа, то свояченицу — по чувству. В общем всё это очень странно, и дядюшка Вяземский утверждает, что он закрывает свое лицо и отвращает его от дома Пушкиных». П.А. Плетнёв вспоминал позднее: «Пушкин был застенчив и более многих нежен в дружбе <…> Я недавно припомнил золотые слова Пушкина насчёт существующих и принятых многими правил о дружеских сношениях. «Все, — говорил в негодовании Пушкин, — заботливо исполняют требования общежития в отношении к посторонним, то есть к людям, которых мы не любим, а чаще и не уважаем, и это единственно потому, что они для нас ничто. С друзьями же не церемонятся, оставляют без внимания обязанности свои к ним, как к порядочным людям, хотя они для нас — всё. Нет, я не хочу так действовать. Я хочу доказать моим друзьям, что не только их люблю и верую в них, но признаю за долг им и себе, и посторонним показывать, что они для меня первые из порядочных людей, перед которыми я не хочу и боюсь манкировать чем бы то ни было, освящённым обыкновениями и правилами общежития»».

Петербург. Происходит разговор Николая I и Н.Н. Пушкиной, записанный, по воспоминаниям М.А. Корфа, со слов самого императора, который десять лет спустя говорил о том, что Пушкин якобы благодарил его за беспокойство о его семейных делах. «Под конец его <Пушкина> жизни, встречаясь часто с его женою, которую я искренно любил и сейчас люблю как очень добрую женщину, я как-то разговорился с нею о комеражах <сплетнях>, которым её красота подвергает её в обществе; я советовал ей быть как можно осторожнее и беречь свою репутацию сколько для неё самой, столько и для счастья её мужа при известной <sic!> его ревности».


Она, как видно, рассказала это мужу, потому что, увидясь где-то со мной, он стал благодарить меня за добрые советы его жене. „Разве ты мог ожидать от меня иного?» — спросил я его. — „Не только мог, Государь, но, признаюсь откровенно, я и Вас самих подозревал в ухаживании за моей женой». — Через три дня потом был его последний дуэль».

Петербург. Из воспоминаний В.И. Анненковой: «В последний раз я видела Пушкина за несколько дней до его смерти на маленьком вечере у Великой Княгини Елены Павловны. Там было человек десять… Разговор был всеобщим, говорили об Америке. И Пушкин сказал: „Мне мешает восхищаться этой страной, которой теперь принято очаровываться, то, что там слишком забывают, что человек жив не единым хлебом»».

Великая Княгиня Елена Павловна

Петербург. И.И. Лажечников, приехавший по служебным делам в Петербург, заходит к Пушкину, но не застаёт его дома. Из воспоминаний Лажечникова: «В последних числах января 1837 года приехал я на несколько дней из Твери в Петербург. 24-го и 25-го был я у Пушкина, чтобы поклониться ему, но оба раза не застал его дома».

Петербург. Пушкин пишет (черновое) письмо к Л. Геккерну, в котором настаивает на том, чтобы Геккерны прекратили преследование Натальи Николаевны. Грозит им публичным разоблачением при членах императорской фамилии, одного из которых Дантес «непочтительно поставил в затруднительное положение» и который, по-видимому, должен прибыть в Россию в феврале.

Письмо А.С.Пушкина к Л.Геккерну от 25 января 1837 года. Черновик. Лицевая сторона.
Письмо А.С.Пушкина к Л.Геккеру от 25 января 1837 года Черновик. Оборотная сторона.