Январское, 1837 г., письмо А.С.Пушкина к Л.Геккерну (попытка реконструкции подлинного текста)
Завершая анализ писем А.С.Пушкина к нидерландскому посланнику в России барону Луи Геккерну1, я попытаюсь дать реконструкцию чернового подлинного текста пушкинского письма2, получение которого Геккерн и Дантес выставили как причину вызова Дантесом Пушкина на дуэль, которая произошла 27 января 1837г.
Считается, что Пушкин, работая над январским письмом к Геккерну, взял за основу свое ноябрьское, 1836г., письмо, слегка подправил его и 25(26) января 1837г. отправил барону. В качестве доказательств обычно приводят: «копию» январского письма из военно-судного дела; «автокопию» того же письма; письмо П.А. Вяземского великому князю Михаилу Павловичу3; воспоминания К.К. Данзаса и В.А. Соллогуба.
Я постараюсь доказать, что Геккерн представил в комиссию военного суда вместо январского письма подделку. «Автокопией» же была подменена «своеручная» копия январского письма, которую получил от Пушкина его секундант Данзас и которую он направил 4 февраля 1837г. шефу жандармов, «узнав, что содержание оного (пушкинского письма. ‒ В.О.) перетолковывается в городе весьма в невыгодную сторону для Пушкина».
Письмо же Вяземского и позднейшие воспоминания Данзаса и Соллогуба вполне укладываются в русло той интерпретации преддуэльных событий, которая была принята по приказу царя и устраивала как врагов Пушкина, так и его друзей ‒ позволяя последним, как они думали, соблюсти интересы жены и детей Пушкина. «Надо признать, — отмечал П.Е. Щеголев, — что победу и в памяти современников, и в памяти потомства одержали они, друзья Пушкина. Своим пониманием Пушкина, которое было манифестировано ими сейчас же после смерти и по поводу ее, они заразили всех исследователей и биографов Пушкина»4.
Уточним, в свете исследований всех доступных нам в настоящее время источников, хронологию событий, предшествовавших дуэли5.
В течение лета и осени 1836г. жена Пушкина подверглась ожесточенной атаке двух «гонителей» ‒ опытного интригана Геккерна и его «приемного сына» Дантеса. «Неутомимое волокитство» последнего не вызывало у Пушкина особой тревоги: поведение Дантеса вполне соответствовало придворным нравам.
В октябре (не позднее 19-го) 1836г. Идалия Полетика, подруга Натальи Николаевны и тайная любовница Дантеса, заманила жену Пушкина на свою квартиру. Оказавшийся там Дантес умолял Пушкину «отдать себя» ему. Наталья Николаевна тотчас же покинула квартиру Полетики, но, к сожалению, не рассказала о происшедшем мужу, что позволило Геккерну шантажировать молодую женщину, нашептывая ей «по всем углам» о «любви» своего «сына» (прятавшегося под предлогом болезни у себя дома) и даже предлагая ей бежать из России «под дипломатической эгидой». Получив отпор. Геккерн стал угрожать ей местью.
В конце октября 1836г. Пушкин получает по городской почте «безыменное письмо» (возможно, с вложенным в него «дипломом рогоносца»), извещавшее о мнимой измене его жены. Найдя у себя дома неподписанные письма и записки и связав их с Дантесом. Пушкин 2 ноября направляется к нему. Дантес «признается» в их авторстве, но заявляет, что они адресованы не Наталье Николаевне, а ее сестре Екатерине, на которой он будто бы намерен жениться. Доверчивый Пушкин удовлетворяется этим объяснением. В тот же день Дантес сообщает Геккерну о визите Пушкина, доставив барону «большое удовольствие» тем, что Пушкин не догадывается о ведущейся против него и его жены интриге.
После «менее чем трехдневного розыска» Пушкин убеждается во лжи Дантеса: по крайней мере, одно из показанных ему писем адресовано не Екатерине, а Наталье Николаевне, и написано не им. Пушкину открываются роль, которую играл Дантес, развращавший его жену в интересах некоего «искусителя», руководство Геккерном «всем поведением» «сына» и нависшая над Натальей Николаевной угроза шантажа опасным для нее письмом.
3 ноября Пушкин, желая упредить «окончательный удар», который мог нанести барон, рассылает по своим друзьям и знакомым «двойные письма» ‒ вложенные в конверты с их адресами пустые и запечатанные листы бумаги с надписью на них «Александру Сергеевичу Пушкину». Он надеется, что эти «письма» будут ему пересланы невскрытыми, и это, при необходимости, позволит ему подтвердить обвинение двух «гонителей» его жены в разглашении содержания ставшего им известным письма.
4 ноября Пушкин получает 3 внутренних «письма» из «семи или восьми», им разосланных6.
В тот же день Пушкин посылает вызов на дуэль Дантесу как непосредственному оскорбителю его чести. На этот раз Дантес скрывается от Пушкина на дежурстве по полку. К Пушкину является Геккерн, который умоляет отсрочить дуэль. Пушкин соглашается, но, очевидно, при условии, что ему будет названо имя «искусителя» его жены, прикрытого Дантесом: свидетельство было нужно Пушкину для мотивированного обвинения высокопоставленного «искусителя, непочтительно («признанием» Дантеса в авторстве чужого письма. ‒ В.О.) поставленного в затруднительное положение».
7 ноября В.А. Жуковский, вызванный братом Натальи Николаевны из Царского Села, начинает по своей инициативе переговоры с Геккерном. Жуковский узнает от барона «о любви» Дантеса к свояченице Пушкина и о его будто бы планах жениться на ней. Жуковский едет к Пушкину и становится свидетелем его, знавшего подоплеку сделанного Геккерном «открытия», «бешенства». Вечером того же дня Дантес посещает Виельгорского. Целью визита было желание взглянуть на одно из полученных «безыменных» писем (сведения о происходивших в семье Пушкиных событиях могли быть сообщены Дантесу Екатериной Гончаровой7). Виельгорский письма не показал8.
7-9 ноября Жуковский проводит в разъездах между Пушкиным, Е.И. Загряжской (теткой Натальи Николаевны) и Геккернами. Пушкин наотрез отказывается от встречи с Дантесом, имевшей целью втянуть его в объяснения при свидетелях.
10 ноября утром Жуковский передает Дантесу отказ от посредничества. Все же он продолжает искать выход из положения, который видит в том, что Геккерн официально объявит о согласии на брак «сына» с Е. Гончаровой. Барон торгуется: он требует предъявить ему письмо, полученное Пушкиным9.
11 и 12 ноября Жуковский, по-видимому, вновь встречается с Геккерном. Барон идет на уступки, получив от Жуковского заверения в том, что все посвященные в дело лица (и, главное, Пушкин) будут хранить «в тайне» историю с вызовом, оглашение которой опозорило бы Дантеса и Геккерна.
14 ноября состоялась встреча Пушкина с Геккерном у Загряжской. Все шло, казалось бы, к мирному исходу. Но вечером Пушкин сказал В.Ф. Вяземской знаменательные слова: «Я знаю героя (а не «автора». Разрядка моя. ‒ В.О.) безыменных писем10, и через восемь дней вы услышите о мести, единственной в своем роде», свидетельствующие о том, что Пушкину 14 ноября уже было известно имя главного «искусителя» его жены11.
16 ноября Геккерн получает от Пушкина письмо с отказом от вызова на дуэль на основании того, что он «случайно» узнал о намерении Дантеса просить руки Екатерины Гончаровой после дуэли. Дело можно было бы считать законченным (для Дантеса), но молодой француз вдруг проявил строптивость, направив (без ведома Геккерна) дерзкое письмо Пушкину. О реакции Пушкина на него нам известно из «Конспективных заметок» Жуковского: «Письмо Дантеса к Пушкину и его бешенство. Снова дуэль». Вечером 16 ноября Пушкин просит В.А. Соллогуба быть его секундантом и договориться «только насчет материальной стороны дуэли», не допуская каких-либо объяснений между противниками.
17-го утром Соллогуб (вопреки требованию Пушкина) посещает Дантеса и видит его уже вполне подчиненным воле Геккерна. Соллогуб едет к Пушкину, но тот остается непреклонным. Соллогуб направляется к секунданту Дантеса д’Аршиаку. Дуэль назначается на 21 ноября. Между тем, и секунданты, и Геккерн ищут способ остановить дуэль. Соллогуб направляет Пушкину письмо, в котором сообщает ему о полной капитуляции Дантеса.
В тот же день, 17 ноября, Пушкин отвечает Соллогубу, письменно подтверждая согласие считать свой вызов «как непоследовавшнй» из-за дошедшей до него «общественной молвы» о решении Дантеса объявить, после дуэли, о намерении жениться на Е. Гончаровой. Уполномоченный Геккерном, д’Аршиак, прочитав письмо, говорит: «Этого достаточно». Вечером, на балу у С.В. Салтыкова, было объявлено о помолвке.
Однако, вопреки своему обещанию, Геккерн и Дантес, подстрекаемые и поддерживаемые врагами Пушкина, начали распускать порочащие его и его жену слухи. К тому же, вскоре после 17 ноября Геккерн, раздраженный предстоящей вынужденной женитьбой «сына», возобновил на правах будущего родственника преследование Натальи Николаевны. Вероятно, и Пушкин узнал больше о роли Геккерна не только как сводника Дантеса.
21 ноября Пушкин пишет письмо Бенкендорфу и в тот же день показывает Соллогубу письмо, написанное Геккерну12.
23 ноября Пушкин ‒ на аудиенции у императора. Нам неизвестно об активных действиях Пушкина до второй половины января 1837г, из чего можно заключить, что Николай I пообещал предостеречь «искусителя» и найти автора письма, с которого все началось. Очевидно, он вытребовал письмо у Пушкина13 и взял с него слово «ничего не начинать, не предуведомив его».
10 января 1837г. состоялась свадьба Дантеса и Екатерины Гончаровой. Пушкин на венчание не поехал.
Вероятно, 14-16 января «искуситель» попытался втайне от Пушкина возобновить домогательство его жены (возможно, как он это делал раньше, до женитьбы Дантеса на Е. Гончаровой, ‒ через последнюю14). Одновременно Дантес с еще большим усердием продолжил игру в «жертву возвышенной любви», а Геккерн ‒ в «увещателя» Натальи Николаевны. Ситуация стала напоминать ноябрьскую, однако на этот раз, что было для Пушкина нестерпимо, ее сопровождали пересуды «в тех кругах, где были его друзья, его сотрудники и, наконец, его читатели».
25 января 1837г.15 Пушкин направляет Геккерну письмо, которое барон и его «сын» сочли достаточным предлогом, чтобы вызвать Пушкина на дуэль. Перед этим, на балу у Воронцовых-Дашковых, Дантес явно напрашивался на оскорбление со стороны Пушкина (это давало Дантесу весомые преимущества при неизбежной в этом случае дуэли16).
Из приведенной хронологии видно, что с 21 ноября 1836г. по конец января 1837г. имели место события, хотя и скрытые для непосвященных, но хорошо известные трем лицам – Пушкину, Геккерну и царю. Это ‒ один из аргументов против того, чтобы считать представленное в военную комиссию, разбиравшую дело о дуэли, «письмо Пушкина» подлинным: в полученном 8 (9?) февраля 1837г. (запомним эту дату) через министра иностранных дел России К.В. Нессельроде «письме Пушкина» эти события не нашли отражения. Другим аргументом служат слова самого Геккерна из его неофициального письма тому же Нессельроде от 1 марта (!) 1837г.: «Из уважения к могиле я не хочу давать оценку письма, которое я получил от г. Пушкина: если бы я представил его содержание, то было бы видно (Разрядка моя. ‒ В.О.)»17.
Какое же письмо было передано Геккерном через Нессельроде в комиссию? Возвратимся ко второй беловой редакции ноябрьского, 1836г., письма Пушкина к Геккерну18 (рис. 1 и 2).
Рис. 1. Ноябрь 1836г. Письмо Пушкина к Геккерну (2-я беловая редакция) – 1-й лист, лицевая сторона. Подлинник.
Рис. 2. Ноябрь 1836г. Письмо Пушкина к Геккерну (2-я беловая редакция) – 1-й лист, оборотная сторона. Подлинник.
Пушкин заключил в скобки (очевидно, желая убрать из окончательной редакции) предложение «Признаться, я был не без тревоги», а также слово «забавную» из 6-ой строки на 2-ой странице, оставив только одно («столь жалкую») из двух определений роли, которую он «заставил играть» Дантеса.
Кроме того, Пушкин отредактировал на 2-ой странице фразы о роли Геккерна: «Вы, господин барон, позвольте мне заметить, что роль, которая <…>19 во всем этом деле, не есть20 Вы, представитель коронованной главы, вы были сводником <…> вашему выблядку, или так называемому побочному сыну, вы управляли всем поведением этого молодого человека. Именно вы внушали ему низости <…> выдавать, и глупости, которые он <…> Подобный похабной старухе, вы <…> мою жену по всем углам, чтобы ей <…> сына, и когда, больной венерической болезнью, он был <…>».
Затем Пушкин карандашом написал над «сводником» слово, которое Б.В. Казанский и Н.В. Измайлов прочитали как «paternellement» и перевели его как «отечески»21. Но в оригинале нет второго «l»: Пушкин написал наречие «paternelement» («притворно отечески»), образовав его от прилагательного «paterne», а не от «paternel», и отсутствие в нем второго «l» в таком случае абсолютно верно22.
Ошибку пушкинистов можно объяснить только «заимствованием» этого слова из «автокопии», которая оказывается в результате лишь списком с отредактированной Пушкиным второй редакции ноябрьского письма. Кроме того ни стилистически, ни, в первую очередь, фактологически Пушкин не мог вставить в копию, если бы она была написана им самим, два слова «probablement» («вероятно») в одно, следующее за фразой о сводничестве Геккерна, предложение: «Все его (Дантеса. ‒ В.О.) поведение было, вероятно, управляемо вами; именно вы, вероятно (разрядка моя. ‒ В.О.), внушали ему низости, которые он осмеливался выдавать, и глупости, которые он осмеливался писать»23.
Что касается «копии» из военно-судного дела, то и она оказывается дискредитированной упомянутыми «probablement» и «paternellement». Знаменательны и отсутствие в ней второго слова «batard», что дало в переводе комиссии невразумительное «вашего незаконного рожденного или так называемого сына», и «описка» переписчиков в дате («26 января»)24.
Тексты «копии» и «автокопии» восходят к одному источнику ‒ исправленной Пушкиным второй беловой редакции ноябрьского письма. Однако в «копиях» не нашли отражения ни 3-я страница письма, т.е. история с «безыменными» письмами, ни 4-я, где Пушкин пишет, что не чувствует себя отомщенным и требует от барона объяснений, достаточных для того, чтобы не плюнуть ему при первой же встрече в лицо. Без этих страниц (от них осталось 4 клочка из 16, и они заключали в себе, разумеется, большую, чем известная нам, информацию) фраза Пушкина из «копий» ‒ «Вы же понимаете, господин барон, что после всего этого (Разрядка моя. ‒ В.О.) я не могу допустить, чтобы моя семья имела бы малейшие отношения с вашей» ‒ оказывается «отодвинутой» к событиям трехмесячной давности, т.е. к завязке трагедии25.
Сохранились пять клочков с текстом, написанным Пушкиным карандашом с чернильными поправками (рис. 3 и 4). Клочки складываются в неполный (три клочка средней части утеряны) лист. Казанский26 и Измайлов27 доказали, что он ‒ из черновика январского письма, и попытались восстановить его текст. Попробуем сделать то же и мы. Строки письма пронумерованы арабскими цифрами (вставленные позднее ‒ теми же цифрами, но с буквой «z»), зачеркнутые слова заключены в круглые скобки, места вставок обозначены буквами русского алфавита c двоеточиями, сами вставки – теми же буквами и заключены в угловые скобки, утраченный текст обозначен точками.
Рис. 3. Письмо А.С. Пушкина к Л.Геккерну от 25 января 1837г. Черновик. Лицевая сторона сложенного из клочков листа . Подлинник.
Рис. 4. Письмо А.С. Пушкина к Л.Геккерну от 25 января 1837г. Черновик. Оборотная сторона сложенного из клочков листа. Подлинник.
Лицевая сторона листа
1. Je ne mesoucie28 pas (de vos) 2z. а:<(continuez)> 2. que (vous <а> fassiez a) mafame 3z. б: < écoute encore> 3. <б> (des) vos exhortations paterneles29, je 4z. в: <(veux)>30 г:<qu’un germain sans cour31> 4. ne <в> mafemme (que) <г> Mr 5. (a) après (le) 6. 7. 8. 9. dans les canc32 10. démeler ce qu 11. vous, & je 12. d'y prendre gard j'ai33 13z. д:<à vous deux> 13. votre mesure <д>, vous 14. n'avez pas encore la 15. mienne. ‒
Нa поле, поперек строк 1-15
16. (ni) et lui présenter l'abject condu....omme un sacrifice de à un souverain34
Оборотная сторона листа
17. Vous me demanderez ce qui 18z. е:<(vous perdre)> 18. m'a empeche (35<е> vous déshonorer 19. à laface de Notre cour & 20. delavotre, & vous perdre aux 21. 22. 23. 24. ,qui me veng 25. nel'imaginez 26. encore à laisser 27. rable affaire(36 28. dont je me & c)36 ‒ mais 29z. ж: <je le répète> 29. <ж> il faut, que toute relation (soit) 30z. з:<votre> 30. entre (ma) <з> famille & la mienne 31. soitfut37 désormais rompue. —
К этому листу можно добавить еще пять клочков (рис. 5) из Майковского собрания (по принятой нумерации38: МЗ-М7). Они написаны чернилами, причем два (МЗ и М4) несут следы пушкинской правки, а (стр. 5)остальные три ‒ нет. Тем не менее, тексты на клочках не повторяются, что дает возможность рассматривать их в некоторой, хотя, разумеется, и условной, совокупности.
Клочок [М 3]
Клочок [М 4]
Клочок [М 5]
Клочок [М 6]
Клочок [М 7]
Рис.5. Пять клочков пушкинского письма из Майковского собрания.
В приведенном ниже тексте этих клочков угловыми скобками обозначены грамматически оправданные добавления.
Принята следующая условная последовательность: М4-МЗ-М5-М6-М7.
«…Je ne… (sont, a (ont39) vous avez joué) (à vous trois un rôle) soucie ni39 (enfin Mad (e39) Heckern) (Cependant, Mr v. f., mécontent)….puis permettre que…» [M4]
«certes je ne … ‒ (cependant) … (d)encore m<oins>…lui debiter39 …cour & (la)…» [M3]
«…<b>ien M leB…<tou>t cela, je ne…<so>uffrir que…» [M5]
«Voici la…Je desire…soit plus…qui vien<t>…» [M6]
«…écrit que……РЬ.(?)40 Le fev<rier>41 ……par paren<ts>42 …carrièrе,…<…1’em>peureur…la gouvern<ement> … <p>arlé de vou<s> … <rép>étez touj<ours>…» [M7]
Перевод текстов43
«Я не беспокоюсь (о ваших) что (вы делали моей жене) (вы продолжаете) моя жена еще слушает (некие) ваши притворно отеческие увещания, я не (хочу) моя жена (чтобы) чтобы некий наглый родственник44 г-н… после… (ни) и представлять ей гнусное поведение45 как жертвоприношенье одному монарху46 … в сплетнях … примешивать то, что… вам, и я… предостеречь от этого… я имею вашу мерку, вас обоих, вы моей еще не имеете. —
Вы спросите, что помешало мне (35 (обесславить вас) опозорить вас перед Нашим двором и вашим, и обесславить вас в…, которая мстит за меня……это не воображаете… оставить еще…подлое дело (36 которого я… и пр.)36 — но, я это повторяю, необходимо, чтобы все отношения (были) между (моей) вашей семьей и моей отныне были прерваны. —»
«…Я не…(есть47 (имеете) вы сыграли втроем одну роль) озабочен ни (наконец, мад. Экерн48) (Однако, ваш сын, недовольный) …могу позволить, чтобы…»
«конечно, я не… ‒ (однако)…еще менее……отпускать ей…волочиться49 и…»
«…хорошо, г-н барон, …все это, я не…позволить, чтобы…»
«Вот…Я желаю…было больше…которое недавно…»
«…пишет, что…Петербург. (?) В феврале…родственниками…должность……император……правительство…говорил о вас…твердите…»
Можно, разумеется, найти некоторые соответствия отдельных частей черновых текстов текстам «копий». Более продуктивно рассматривать эти черновые тексты как самостоятельный эпистолярный материал, т.к. в них нашли отражение моменты, отсутствующие в обеих редакциях ноябрьского письма и в «копиях» январского письма. Во всяком случае, этот, несомненно пушкинский, эпистолярный материал, с гораздо большим основанием следует относить к январскому, 1837г., письму Пушкина к Геккерну, чем сомнительные «копии». Точку в этом вопросе мог бы поставить только оригинал последнего письма А.С.Пушкина к Л.Геккерну50.
То, что царь и его ближайшее окружение узнали о существовании двух писем Пушкина, косвенно подтверждено в конфиденциальном письме императрицы Александры Федоровны к графине С.А. Бобринской: «Пушкин вел себя непростительно, он написал наглые письма (а не одно письмо. Разрядка моя. ‒ В.О.) Геккерну, не оставив ему возможности избежать дуэли»51. Вспомним и о том, что в комиссию военного суда «письмо Пушкина» было передано через Нессельроде, которому Геккерн послал его в числе пяти документов52. Но через некоторое время Геккерн направил Нессельроде еще один «документ, которого не хватало» в числе тех, что барон вручил ему ранее53. Российский министр иностранных дел, хотя и находился вместе со своей супругой в весьма близких отношениях с послом Нидерландов, не мог не выполнить требования официальной комиссии – предъявить ей какой-то недостающий важный документ. Можно уверенно предположить, что этим документом было настоящее январское письмо Пушкина, утаить которое у себя барон не смог, т.к. уже 4 февраля Данзас послал Бенкендорфу для сведения императора «своеручную» копию пушкинского письма.
Из приведенного выше реконструированного черновика этого письма видно, что оно не имело оскорбительного характера. Поэтому его нельзя было выставить причиной вызова на дуэль, и Геккернам пришлось прибегнуть к подлогу ‒ выдать за полученное ими в январе письмо неполный и подправленный (подделанный) список с раздобытого ими неведомыми путями ноябрьского, 1836г., письма Пушкина. Это полностью реабилитирует Пушкина и многократно усиливает вину двух подлецов, не желавших выполнить его справедливые требования.
Перед угрозой покинуть Петербург и прервать, таким образом, столь успешную карьеру в России, Геккерны решили, что только дуэль сможет повернуть дело в нужную им сторону. Очевидно, они были уверены в ее благоприятном для Дантеса исходе. Причины этой уверенности и того, почему царь приказал «предать всю историю забвению» ‒ за рамками настоящего филологического исследования.
Истинная картина преддуэльных событий была скрыта ото всех в течение более чем полутора веков. И все же, как и провидел Пушкин, оказалось, в конце концов, что «истина сильнее царя» и, добавим, – всех тех, кто пытался и пытается скрыть её от потомков.
В.Е. Орлов.
Опубликовано в сокращенном виде
в журнале «Филологические науки», 1995 г., №1
Примечания
1 См.: Орлов В. Е. О двух письмах А.С. Пушкина к Л. Геккерну (ноябрь 1836г. – январь 1837г.) // Филологические науки. 1992. № 2. С.90-97. Он же. О второй редакции письма А.С. Пушкина к Л. Геккерну (ноябрь 1836г.) // Филологические науки. 1993. № 2. С. 108-114. В настоящей статье, за исключением специально оговоренных случаев, не даются ссылки па источники, использованные автором при работе над указанными статьями.
2 Подлинник январского письма А.С. Пушкина к Л. Геккерну хранится в архиве Клода Дантеса, в Париже, и нам не известен.
3 См.: Щеголе в П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. Исследование и материалы. Изд. 3. М.-Л., 1928. С. 257-271.
5 Предлагаемая хронология отражает авторскую версию событий, не согласную с принятым до настоящего времени произвольным разделением документов о преддуэльных событиях на «достоверные» и «недостоверные». Ссылки на общедоступные источники не приводятся.
6 Остальные адресаты «выбросили» письма или их «не отослали» (М.Ю. Виельгорский и П.А. Вяземский даже вскрыли адресованные не им письма, что в дальнейшем сделало позицию Пушкина уязвимой (см., например, письмо В.А. Жуковского к Пушкину от 11-12 ноября 1836г.: «В этом деле и с твоей стороны есть много такого, о чем должен ты сказать: виноват!»).
7 Известно об осведомленности Дантеса о жизни пушкинской семьи и влюбленности в него еще до ноябрьских событий Екатерины Гончаровой. Дополнительное значение приобретают воспоминания В.А. Соллогуба о рауте у австрийского посланника Л. Фикельмона 16 ноября 1836г., на котором Пушкин «запретил Катерине Николаевне говорить с Дантесом»
8 «Он был один из тех. кои получили безыменные письма, но на его дружбу к тебе и на скромность положиться можешь» (из письма Жуковского к Пушкину от 10 ноября 1836г.)
9 Общепринятая трактовка записи Жуковского из его «Конспективных заметок о гибели Пушкина» («Мое посещение Геккерна. Его требование письма») как о требовании Геккерна к Пушкину написать письмо с извинениями неубедительна.
10 Так в оригинале: «Jе connais l’ homme des (Разрядка моя. — В.О.) lettres anonymes» .
11 Аудиенция, данная Пушкину царем, имела место 23 ноября 1836г. т. е. «через восемь дней».
12 См. об этом: Орлов В.Е. Указ. Соч. Он же. Письмо А.С. Пушкина к А.Х. Бенкендорфу от 21 ноября 1836г. (анализ беловой и черновой редакций) // Филологические науки. 1994. № 2. С. 108-119.
13 Не это ли письмо умирающий Пушкин требовал вернуть ему: «…Отдайте мне это письмо, я хочу умереть с ним. Письмо! где письмо?»
14 Мы решительно отказываемся признать относящейся к Пушкину ту часть письма Дантеса председателю военного суда Бреверну от 26 февраля 1837г., где говорится о человеке, нагло ведшем себя по отношению к жене Дантеса и к Наталье Николаевне: жена Пушкина не потерпела бы замечания 21-летнего П.А. Валуева, если бы оно относилось к ее мужу; Пушкин никогда не принадлежал к «маленькому кружку» Бреверна; в письме «этот человек» отделен (по смыслу) от «противника» Дантеса и от «поэта», т.е. от Пушкина.
15 В настоящее время убедительно доказано, что письмо Пушкина было отправлено 25 января 1837г., а не 26-го, как считалось ранее.
16 См. об этом: Орлов В. К. …Без срока давности // Книжное обозрение. 1991. № 44.
17 См.: Щеголев П. Е. Указ соч. С. 323.
18 См. об этом: Орлов В. Е. О второй редакции письма А.С. Пушкина к Л. Геккерну (ноябрь 1836г.) // Филологические науки. 1993. № 2. С. 90-97.
19 3десь и далее многоточием, заключенным в угловые скобки, обозначены утраты текста.
20 Фраза не закончена Пушкиным.
21 См.: Измайлов Н. В. История текста писем Пушкина к Геккерену // Летописи Государственного литературного музея. Кн. первая. Пушкин. М., 1936. С. 342. См. также: Казанский Б. В. Письмо Пушкина к Геккерну // Звенья. Кн. VI. М.-Л., 1936. С. 33, 41.
22 Можно привести еще несколько наблюдений: образование в «автокопии» двойного «n» подчеркиванием одиночного «n» не пушкинской прямой чертой, а волнистой линией, последующее соединение уже имеющихся двух горизонтальных черточек «t» в большинстве слов «автокопии» (чтобы придать им достоверность пушкинского почерка); только одна буква «t» не имеет во второй ноябрьской редакции горизонтальной черточки (в слове «s’éteignit»), и только в одном этом слове ее нет и в «автокопии»; и др.
23 См.: Аммосов А. Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина со слов его бывшего лицейского товарища и секунданта Константина Карловича Данзаса. СПб. 1863. Приложение (факсимиле «автокопии»). Подлинник на франц.
24 B последнем случае ошибся тот, кто составлял «пушкинское» письмо: цифры «5» и «6» в пушкинском начертании (в особенности, в черновых текстах) иногда трудно различимы.
25 Текст заключительной части обеих «копий» в довольно большой степени оригинален. Возможно, ей имеется некоторое соответствие в тексте утерянных обрывков 2-го листа второй беловой редакции ноябрьского письма.
26 См.: Казанский Б. В. Указ. соч. С. 51-54.
27 См.: Измайлов Н. В. Указ. соч. С. 351-352.
28 Слова «me soucie» написаны Пушкиным слитно. В дальнейшем слитное написание слов специально не оговаривается.
29 Здесь, как и в слове «paternelement» исправленной второй редакции ноябрьского письма, одно «l» (в «копии» — два).
30 Пушкин зачеркнул «veux», не заменив его каким-либо другим необходимым словом.
31 Прочтение вставки <г> Казанским как «gredin sans coeur» («бессердечный негодяй») и Измайловым как «guerrier sans peur» (якобы ироническое «бесстрашный воин») неубедительно: первым (отмечено Измайловым) ‒ из-за стилистического несоответствия остальному тексту, вторым ‒ из-за имевшегося в распоряжении Пушкина более точного синонима («guerroyeur» ‒ «вояка») и обоими – текстологически.
32 В оригинале четкое «les canc…», а не «les coin[s]», как у Казанского. У Измайлова «les can…» с указанием, что начало слова не поддается расшифровке. У Пушкина, конечно: «dans les canc<ans>» с возможным продолжением «de portières», дающим фразеологизм «в бабьих сплетнях, в пересудах».
33 Прочитывается предположительно.
34 Прочитано Казанским: «(à un nom) и переведено: «(имени) <священному для него>»; Измайловым («очень предположительно и как продолжение иронической характеристики» Дантеса): «à son honneur» (с предыдущими словами ‒ «жертву своей чести»). Чтение Казанского абсолютно произвольно. Измайлов же неточен стилистически — слово «sacrifice» означает «жертву» как «жертвоприношение», что плохо сочетается с абстрактным существительным «честь». У Пушкина ясно видны первые, действительно похожие на «ho», буквы «so», совпадающие по написанию, например, с начальными буквами слова «société» в черновом письме к Бенкендорфу от 23 ноября 1836г.
35 Скобка поставлена Пушкиным; зачеркнуто и не восстановлено какое-то слово («de»?).
37 Написав «fut», Пушкин не зачеркнул «soit».
38 См. например: Казанский Б. В. Указ. соч. С. 54-58.
39 Слова вписаны Пушкиным между строк в процессе правки.
403нак вопроса переделан Пушкиным в букву «L».
41 «Le fou» («чудак») Казанского неприемлем текстологически: в оригинале — очевидное «Le fev. …> («Le fev<rier>», слово, в котором Пушкин чаще писал «v», чем «b»).
42 Вариант Казанского ‒ «par parent<èse>» («в скобках») ‒ представляется надуманным.
43 Абзацами выделены тексты в принятой последовательности. Скобками обозначены слова, вычеркнутые Пушкиным.
44 Игра слов: французское «germain sans cour» можно перевести и как «немец без двора» или «бездворный немец» (пушкинский намек на «искусителя»?).
45 Нет оснований продолжать далее, как у Казанского: «которое он (Дантес. ‒ В.О.) показал», и считать фразу, обращенную к Наталье Николаевне (если перевести местоимение «lui» как «ей») или к кому-то другому (если перевести «lui» как «ему»), принадлежащей Дантесу.
46 Возможен перевод: «…как жертву…», но с учетом примечания 34.
47 «есть» — глагольная часть не дописанного Пушкиным составного сказуемого к подлежащему в 3-м лице мн. числа.
48 Начатая с новой строки фраза («наконец, мад. Экерн»), не закончена. Пушкин зачеркнул ее, как и предыдущие строки, жирной чертой. Следующая строка («Однако ваш сын, недовольный») зачеркнута более тонкой чертой. Грамматическое и графическое построение текста позволяет семантически разделить незаконченное сообщение о жене Дантеса и сообщение о людях, сыгравших «втроем одну роль» (Геккерн, Дантес и «искуситель»).
49 От «<faire 1а> cour». У Казанского переведено: «оказывать ей ухаживание» — оборот, никогда не применявшийся Пушкиным.
50 К сожалению, С.Б. Ласкин и В.М. Фрадкин, встречавшиеся с престарелым потомком Ж. Дантеса в Париже уже в наше время, не попросили его показать им подлинник январского письма Пушкина.
51 См.: Герштейи Э. Г. Вокруг гибели Пушкина // Новый мир. 1962. № 2. С. 214. Конечно, в данном случае нам важна в сообщении императрицы не ее оценка пушкинских писем, а подтверждение ею наличия нескольких писем А.С. Пушкина к Л. Геккерну.
52 Однако для приобщения к «Делу о дуэли» в военно-судную комиссию было передано только два документа.