Пушкинский сайт

1822 год

Кишинёв. И.Н. Инзов вместе с Пушкиным присутствует на обедне в митрополии. После службы состоялось годовое собрание Библейского общества.

Кишинёв. И.В. Сабанеев отправляет письмо П.Д. Кисилёву, в котором называет В.Ф. Раевского «злейшим разбойником»: «Раевский, злейший разбойник <…> учил географии, в которой написано: «Конституционное правление, где народ под властью короля или без короля управляет теми постановлениями и законами, коими они сами себе назначили… сие правление есть самое лучшее и новейшее» Чего здесь ожидать доброго».

1825 год

Петербург. И.И. Козлов делает запись в дневнике о праздновании дня рождения В.А. Жуковского: «Читали „Цыган»».

Москва. В «Московском Телеграфе» №2 напечатана рецензия на альманах «Русская Талия» (изд. Ф. Булгарина). Без подписи. <Н.А. Полевой>. Здесь сказано: «В портрете Истоминой… никто не узнает красавицы блистательной, полу воздушной, столь пленительной и на сцене петербургской и в стихах Пушкина». Отзыв о «Финне» и «Керим-Гирее» А. Шаховского: «Гирей, Зарема, Мария, Фин пленяют в Поэмах Пушкина, но не в драматическом сочинении Кн. Шаховского»; «…если бы А.С. Пушкин написал трагедию своим любимым четырехстопным ямбическим размером, стихи были бы прекрасны». В разделе «Антикритика» помещён «Ответ на особую переписку, печатанную в №24 Вестника Европы на 1824 г.». Подпись: Матвей Карниолин-Пинский. Помета: «24 декабря ». Заявление, что нижеподписавшемуся принадлежат какие-то выпады против «Чёрной шали» (возможно, имеются в виду «Московские записки», подписанные: «Н. Д.», — в «Вестнике Европы» (1824. №1) и статья о «Бахчисарайском фонтане» в №13 «Сына Отечества»).

1826 год

Петербург. В «Русском Инвалиде» №24 сообщается о главнейших результатах «близкого к окончанию» следствия, выяснившего цели тайных обществ.

Москва. В «Московских Ведомостях» №9 помещено объявление от книгопродавца Ширяева о продаже «Стихотворений Александра Пушкина».

1827 год

Москва. В «Московских Ведомостях» № 9 напечатано сообщение о том, что в университетской книжной лавке у комиссионера А.С. Ширяева продаются главы первая и вторая «Евгения Онегина», изданные в Москве и Санкт-Петербурге, по 12 руб.

1828 год

Петербург. Пушкин вывихнул ногу и лежит в постели; об этом сообщает Е.Н. Карамзина П.А. Вяземскому: «Нам не хватает с некоторого времени нашего насущного хлеба Пушкина, прежде всего потому, что он уверяет, как Вы, что он не любит, когда его любят, и ещё потому, что его амазонка-сестра умудрилась вступить в необыкновенно, исключительно быстрый даже для женщины брак, и, наконец, потому, что он вывихнул себе ногу и лежит в постели».

1830 год

Петербург. Пушкин читает «Бориса Годунова» у Каратыгиных, присутствует И.А. Крылов. A.M. Каратыгина в своих воспоминаниях напишет, что Пушкин очень хотел, чтобы они с мужем прочитали в театре сцену у фонтана.

Петербург. Пушкин посещает дневные субботние концерты в Филармоническом зале, где исполняется преимущественно серьёзная европейская музыка.

Петербург. «Северный Меркурий» №13 в статье «Письмо к приятелю» (подпись: «X.») разбирает помещённые в «Северных Цветах» произведения и находит «Отрывок из литературных летописей» А.С. Пушкина статьёй столь мелкой по содержанию, что, несмотря «на литературную известность её автора, её невозможно сравнивать с другими». Из помещённых в альманахе пушкинских пьес критик отмечает как лучшие «Зимний вечер», «Олегов щит» и «2 ноября», а отрывок из седьмой главы «Онегина» издатель газеты (М.А. Бестужев-Рюмин) называет слишком обыкновенным, уже наскучившим.

Москва. Во 2-м номере «Вестника Европы» напечатаны сразу две статьи Н.И. Надеждина c выпадами против Пушкина. В статье «О настоящем злоупотреблении и искажении романтической поэзии» (подпись: «Н.Н.»; окончание, начало в №1) автор негодует на русских поэтов, которые, желая быть романтиками, не воспели славу русского оружия в турецкую кампанию 1829 г., и задевает Пушкина по этому поводу. В рецензии на альманах «Денница» (подпись: «N.N.») автор нападает на Пушкина, который «после неудачного боя при Полтаве, отстреливаясь карикатурами и эпиграммами, отретировался мужественно с поля литературного и принялся за грифель летописца» (имеется в виду «Отрывок из литературных летописей»).

1831 год

Москва. Пушкин в Московском опекунском совете воспитательного дома закладывает село Кистенево Сергачского уезда за 40 000 рублей и получает деньги в Московской сохранной казне, членом которой он становится. Как член сохранной казны, он вносит в её кассу тысячу рублей (в феврале Пушкин будет записан в алфавит вкладчиков и получит свой номер — 41862). Ещё тысячей рублей он, по-видимому, гасит один из своих срочных долгов, так что в результате залога остается 38 тысяч. «Заложил я моих 200 душ, взял 38 000…» — отчитается Пушкин П.А. Плетнёву в феврале.

Москва. Пушкин знакомится в Опекунском совете с экзекутором канцелярии Н.В. Лазаревым. Лазарев сообщит И.Е. Великопольскому 14 февраля 1831 г.: «Завтра Пушкина свадьба за городом или в домовой церкви; наконец, свободный поэт свяжется узами супружества. Зала Опекунского Совета доставила мне с ним знакомство, и он был приветлив и мил во всей силе слова».

1832 год

Петербург. «Русский Инвалид» № 25 сообщает, что в петербургской книжной лавке А. Глазунова продается среди прочих портретов (Николая I, Александры Фёдоровны, Михаила Павловича и других) портрет А.С. Пушкина, «первоклассного поэта, писанный с натуры Кипренским и искусно литографированный Сандомури. Цена 3 рубля, с пересылкой 4 рубля».

Москва. Н.М. Языков пишет П.А. Вяземскому: «Вы вовсе небрежете о «Европейце» — и Пушкин тоже, а обещались много и много ему содействовать! Да что же вы в самом деле?».

Москва. В №1 «Московского Телеграфа» (цензурное разрешение 22 января 1832 г.) напечатано сообщение о выходе «Северных Цветов на 1832 год», где двумя «драгоценностями» названы «Моцарт и Сальери» и «Бесы» Пушкина; в рецензии Н.А. Полевого на восьмую главу «Евгения Онегина» сказано, что читатели «не думали так скоро увидеть конец сей повести, вызвавшей много толков, споров, осуждений и восхищений… Но как бы то ни было — вот последняя глава, конец Онегина!».

Москва. В Москве в Большом театре представлена премьера драматического представления в двух картинах «Цыганы» по мотивам одноимённой поэмы Пушкина. Музыка А.Н. Верстовского. В ролях: Орлов (Старик), Надежда Репина (Земфира), Мочалов (Алеко), Бантышев (Цыган). В спектакле была использована написанная Верстовским в 1825 г. песня «Старый муж», давно известная как самостоятельное произведение.

1833 год

Петербург. Пушкин делает набросок сказки «Царь увидел пред собой», связанной с темой «Сказки о золотом петушке». На листе рукописи рисует мачту корабля, скрещённые ножки и ножки на подушке.

Петербург. Пушкин в очередной раз возвращается к замыслу автобиографических «Записок». По свидетельству П.А. Плетнёва, он зимой 1833 г. перечитывает свои дневники и письма, делая для них заготовки (Плетнёв напишет В.А. Жуковскому 17 февраля 1833 г.: «Вы теперь вправе презирать таких лентяев, как Пушкин, который ничего не делает, как только утром перебирает в гадком сундуке своём старые к себе письма, а вечером возит жену свою по балам, не столько для её потехи, сколько для собственной»).

Петербург. В день рождения В.А. Жуковского П.А. Вяземский начинает большое письмо к нему. Кроме рассказа о посещении Пушкиным Академии 28 января, он пишет, что «Смирдин издаёт полного Онегина», что они с Пушкиным намерены издать «Северные Цветы» к весне, что «Пушкин волнист, струист, и редко ухватишь его. Жена его процветает красотою и славою. Не знаю, что делает он с холостою музою своей, но с законной трудится он для потомства, и она опять с брюшком».

Петербург. Пушкин, П.А. Вяземский и И.П. Мятлев увлечены поэтической игрой, заключающейся в том, чтобы в раму «Надо помянуть, непременно помянуть надо» вставлять и рифмовать самые замысловатые, но при этом реальные фамилии. Они вычитывают фамилии в газетах, сообщают друг другу наиболее трудные варианты; в их письмах и записках на протяжении многих месяцев можно будет найти отзвуки этой игры.

Петербург. Во время пребывания П.А. Осиповой в Петербурге Пушкин дарит ей портрет Ф. Шиллера, гравированный Масеолем по рисунку Теофиля Бехагеля. Под изображением П.А. Осипова делает запись: «От А.С. Пушкина, 1833».

Петербург. Пушкин получает письмо от отца, содержащее приветы И.И. Дмитриева и П.Я. Чаадаева. Письмо написано на обороте «Записки о долговых документах, предъявленных в Лукояновскую дворянскую опеку ко взысканию с имения покойного коллежского асессора В.Л. Пушкина», что свидетельствует, по-видимому, о том, что проблема аукционной продажи части Болдина, принадлежавшей В.Л. Пушкину, ещё в это время обсуждалась между С.Л. и А.С. Пушкиными.

1834 год

Петербург. Пушкин готовит вторую часть рукописи «Истории Пугачёва» (главы VI—VIII) для представления царю.

Петербург. Пушкин набрасывает стихотворение «Я возмужал среди печальных бурь».

Я возмужал среди печальных бурь,
И дней моих поток, так долго мутный,
Теперь утих дремотою минутной
И отразил небесную лазурь.

Надолго ли?.. а кажется, прошли
Дни мрачных бурь, дни горьких искушений…

Петербург. О-Ю.И. Сенковский, прочитав две первые главы повести «Пиковая Дама», пишет Пушкину письмо. Он называет прочитанные главы «верхом искусства по стилю и хорошему вкусу». Большая часть письма посвящена сравнению пушкинского языка с языком современных русских прозаиков. Создание «всеобщего русского языка», одинаково понятного всем и составляющего «наслаждение всем слоям общества», ставится им в главную заслугу Пушкину-прозаику.

Петербург. Пушкин читает на вечере у одного литератора (возможно, Н.И. Греча) балладу «Будрыс и его сыновья». Бывший на вечере тверской помещик вспоминал позже, как в разговоре с О.-Ю.И. Сенковским, восхитившимся «прекрасным переводом», Пушкин говорил, что недоволен строкой «полячка младая», считая её «небрежной».

Петербург. Композитор А.П. Есаулов написал романс «Гишпанская песня» на стихи Пушкина «Ночной зефир».

1835 год

Петербург. А.Х. Бенкендорф вручает Николаю I «Замечания о бунте» Пушкина и делает помету на пушкинском письме: «29 января 1835 г. Государь принял и велел его благодарить; позволяет Пушкину читать всё дело Пугачёва и просит сделать выписку для Государя, дать знать где следует, должно быть министру юстиции».

1836 год

Петербург. Директор Инспекторского департамента Военного министерства генерал-адъютант П.А. Клейнмихель в ответ на запрос Пушкина от 19 ноября 1835 г. извещает его о том, что архивной книги, заключающей в себе последние письма и донесения генерала Бибикова, ни в Московском, ни в Петербургском архиве нет. О том, что письма и донесения генерала Бибикова хранятся в архиве Генерального штаба, Клейнмихель в ответе Пушкину умолчал.

Петербург. Пушкин знакомится с молодым поэтом А.В. Кольцовым, приехавшим из Воронежа. А.А. Краевский вспоминал, что знакомство это состоялось на одной из суббот у В.А. Жуковского: «Памятником этих вечеров осталась картина, изображающая большую часть посетителей, между которыми изображён и Кольцов, приглашённый Жуковским. Тут познакомился он с Пушкиным, взявшим тетрадь его стихов для «Современника»».

Тверь. В.А. Соллогуб, только что узнавший от А.Н. Карамзина о том, что Пушкин, возмущённый его дерзкими вопросами к Наталье Николаевне, желает получить по этому поводу объяснение, в письме к Пушкину уверяет, что он готов дать ему требуемое  удовлетворение. Соллогуб всё же пытается объяснить, какой разговор состоялся у него с  женой Пушкина и что в нём не было ни дерзости, ни сплетен.

Петербург. Дантес принят в доме Пушкина.

1837 год, 29 января

Петербург.

Около 7 часов утра. Из письма Жуковского к С.Л. Пушкину: «Я покинул его в 5 часов и через два часа возвратился. Видев, что ночь была довольно спокойна, я пошёл к себе почти с надеждою, но, возвращаясь, нашёл иное… пульс ослабел и начал упадать приметно; руки начали стыть. Он лежал с закрытыми глазами; иногда только подымал руки, чтобы взять льду и потереть им лоб». Из записки доктора И.Т. Спасского: «Рано утром 29 числа я к нему возвратился. Пушкин истаевал…».

Утро. Подъезд с утра был атакован публикой до такой степени, вспоминал К.К. Данзас, что пришлось обратиться в Преображенский полк с просьбой поставить у крыльца часовых, чтобы восстановить какой-нибудь порядок: густая масса собравшихся загораживала на большое расстояние всё пространство перед квартирой Пушкина, к крыльцу почти не было возможности проехать. Из письма А.И. Тургенева от 29 января: «Весь город, дамы, дипломаты, авторы, знакомые и незнакомые наполняют комнаты, справляются об умирающем. Сени наполнены не смеющими взойти далее..!». И.И. Панаев вспоминал: «Толпы народа и экипажи с утра до ночи осаждали дом; извозчиков нанимали, просто говоря: „к Пушкину», и извозчики ехали прямо туда…».

10 часов утра. Из письма А.И. Тургенева от 29 января: «Сегодня впустили в комнату жену, но он не знает, что она близ его кушетки, и недавно спросил, при ней, у Данзаса, думает ли он, что он сегодня умрёт, прибавив: „Я думаю, по крайней мере желаю. Сегодня мне спокойнее и я рад, что меня оставляют в покое; вчера мне не давали покоя». Жуков<ский>, К<нязь> Вязем<ский>, Гр<аф> Mux. Велгур<ский> провели здесь всю ночь и теперь здесь (я пишу в комнатах Пушкина)».

Первый час дня. Из воспоминаний К.К. Данзаса: «Пушкину делалось все хуже и хуже, он, видимо, слабел с каждым мгновением. Друзья его: Жуковский, князь Вяземский с женой, князь Пётр Иванович Мещерский, А.И. Тургенев, г-жа Загряжская, Даль и Данзас были у него в кабинете. До последнего вздоха Пушкин был в совершенной памяти…».

Час дня. Из письма А.И. Тургенева: «Пушкин слабее и слабее… Надежды нет. За час начался холод в членах. Смерть быстро приближается; но умирающий сильно не страждет; он покойнее. Жена подле него. Он беспрестанно берёт <её> за руку. Александрина — плачет, но ещё на ногах. Жена — сила любви даёт ей веру — когда уже нет надежды! — Она повторяет ему: „Tu vivras! <Ты будешь жить>»».

2 часа дня. Из записки В.И. Даля: «Пульс стал упадать и вскоре исчез вовсе, и руки начали стыть. Ударило два часа пополудни, 29 января, — и в Пушкине оставалось жизни только на три четверти часа. Бодрый дух всё ещё сохранял могущество своё; изредка только полудремота, забвенье на несколько секунд туманили мысли и душу. Тогда умирающий, несколько раз, подавал мне руку, сжимал и говорил: „Ну, подымай же меня, пойдём, да выше, выше, ну, пойдём». Опамятовавшись, сказал он мне: „Мне было пригрезилось, что я с тобою лезу по этим книгам и полкам высоко — и голова закружилась»… Немного погодя он опять, не раскрывая глаз, стал искать мою руку и, протянув её, сказал: „Ну, пойдём же, пожалуйста, да вместе!» Я подошёл к В.А. Жуковскому и гр. Виельгорскому и сказал: отходит!»

2 часа дня. Пушкин открыл глаза и попросил мочёной морошки; когда её принесли, то он сказал внятно: «Позовите жену, пусть она меня покормит». Наталья Николаевна опустилась на колени у изголовья умирающего, поднесла ему ложечку, другую — и приникла лицом к челу мужа. Пушкин погладил её по голове и сказал: «Ну, ничего, слава Богу, всё хорошо». По словам В.А. Жуковского, спокойное выражение лица его и твёрдость голоса обманули бедную жену; она вышла как просиявшая от радости лицом. «Вот увидите, — сказала она доктору Спасскому, — он будет жив, он не умрёт». «А в эту минуту уже начался последний процесс жизни. Я стоял вместе с графом Вьельгорским у постели его, в головах; сбоку стоял Тургенев. Даль шепнул мне: „Отходит». Но мысли его были светлы. Изредка только полудремотное забытье их отуманивало…».

3-й час дня. Из записки В.И. Даля: «Друзья, ближние молча окружили изголовье отходящего; я, по просьбе его, взял его под мышки и приподнял повыше. Он вдруг будто проснулся, быстро раскрыл глаза, лицо его прояснилось, и он сказал: „Кончена жизнь!» Я не дослышал и спросил тихо: „Что кончено?» — „Жизнь кончена», — отвечал он внятно и положительно. „Тяжело дышать, давит», — были последние слова его. Всеместное спокойствие разлилось по всему телу; руки остыли по самые плечи, пальцы на ногах, ступни и колени также; отрывистое, частое дыхание изменялось более и более в медленное, тихое, протяжное; еще один слабый, едва заметный вздох — и пропасть необъятная, неизмеримая разделила живых от мёртвого. Он скончался так тихо, что предстоящие не заметили смерти его».

1837 год. 29 января. 14 часов 45 минут. В России не стало Пушкина.